Очередной «развод с Россией», ставший следствием критики финансовой системы Беларуси российским вице-премьером Алексеем Кудриным, в России официально предпочли не комментировать. Независимые российские эксперты и СМИ, впрочем, обсуждают поведение Александра Лукашенко как сенсационный поворот в отношениях, который может сказаться не только на экономическом партнерстве, но и на военно-политическом сотрудничестве. Между тем заявления в духе «не хотите – как хотите» белорусский лидер делает с завидной периодичностью. «С сегодняшнего дня это время закончилось, наступает другое время. Не получается в России – не надо кланяться, ныть, плакать, надо искать свое счастье в другой части планеты»,- учил подчиненных в минувшую пятницу Александр Лукашенко. Как следовало из речи президента, альтернативный путь будет долгим и тернистым, но успешным: «Больше не ходить и не водить за собой министров по проторенным тропам. Надо идти в другие места, где нас не знают, где нас ждут, и торговать десятью тракторами, одним комбайном, по чайной ложке возить сахар».
Беспомощное, но гордое «возить сахар по чайной ложке» россиянам, с 2004 года пытающимся решить белорусскую сахарную проблему, должно запомниться. Но сам посыл выступления не нов. Только 7 апреля в ходе рабочей поездки по Гомельской области Лукашенко заявил журналистам почти то же самое. «Нужно прекратить нашим чиновникам ползать по российским кабинетам и на коленях перед ними стоять. Не хотят нас пускать на свои рынки, мы будем искать другие векторы экспорта»,- настаивал президент, оскорбленный, во-первых, тем, что белорусскую сельхозтехнику не пускают на российский рынок на тех же правах, что и продукцию российских производителей, и во-вторых, тем, что Россия не решила положительно вопрос о выделении Беларуси кредита в размере 100 млрд. рос. рублей.
Между двумя выступлениями прошло менее двух месяцев, может быть, потому и лексика, используемая Лукашенко почти не изменилась за столь недолгое время. «Я это осознанно публично говорю»,- заверил Лукашенко 29 мая, чтобы никто не усомнился в его решимости. «Я не боюсь об этом публично объявить»,- утверждал президент 7 апреля, обвиняя Россию в «не совсем порядочном отношении».
Однако по прошествии почти двух месяцев в экономических отношениях наша страна не только не отдалилась от России, но и еще больше сблизилась с ней. Во-первых, после наказа «не ползать по российским кабинетам» и «искать новые векторы экспорта» белорусское руководство сумело добиться того, что Россия и Беларусь сформировали перечень из 20 предприятий (11 белорусских и 9 российских), которые могут претендовать на равные условия доступа к рынкам соседних стран. Беларусь за это время привела ряд законодательных актов в соответствие с российской практикой, в том числе разрешила белорусским предприятиям привлекать кредиты для авансирования импорта (на чем настаивала российская сторона). Взамен белорусские товары должны были получить национальный режим доступа на рынок России.
Частично так и случилось. Минэкономразвития РФ внесло изменения в приказ от 5 декабря 2008 года № 427 «Об условиях допуска товаров, происходящих из иностранных государств, для целей размещения заказов на поставки товаров для государственных или муниципальных нужд». Согласно новому документу, преференциальная поправка, установленная этим приказом для российских производителей, стала распространяться и на продукцию белорусских предприятий из согласованного перечня.
Впрочем, в Беларуси ожидали большего. По мнению белорусского правительства, наша сельхозтехника из согласованного сторонами перечня предприятий должна быть допущена ко всем мерам господдержки российских сельхозпроизводителей. Это кредитные ресурсы «Россельхозбанка» и «Росагролизинга», за которые российские субъекты хозяйствования смогут закупать не только российскую, но и белорусскую технику, а также субсидирование ставок по этим кредитам. В России другого мнения. По словам министра сельского хозяйства этой страны Елена Скрынник, целесообразно использовать кредитные ресурсы российских банков для закупки тракторов, комбайнов и другой сельхозтехники российского производства.
Но в белорусском правительстве уже заявили, что намерены аргументировать свою позицию в споре с Россией, и не теряют надежды отстоять ее.
По кредитному вопросу дела обстоят хуже. Главным доводом Беларуси, настаивающей на необходимости получения еще одного российского кредита в размере 100 млрд. рос. рублей (предлагался также вариант валютного свопа), было наше желание поскорей перейти на взаиморасчеты в российских рублях. Официальная позиция Беларуси такова: мы намерены приложить усилия, чтобы российский рубль стал региональной валютой (вам же, россиянам, это выгодно прежде всего), но поскольку наш экспорт в Россию намного меньше импорта из этой страны, рублевой выручки не хватает, чтобы оплатить весь импорт. Для этого и нужен кредит.
Довод был фактически разрушен после того, как Беларусь, по словам российского вице-премьера Алексея Кудрина, отказалась от выделения последней части двухмиллиардного стабилизационного кредита (размер транша – 500 млн. долларов) рублями. Это означает, что на практике российские кредиты нужны нашей стране не для последовательного перехода на рубль и сохранения темпов товарооборота с Россией, а для решения собственных проблем, в том числе поддержания стабильности белорусского рубля.
Масла в огонь подлил Кудрин, разбивший в пух и прах экономическую модель Беларуси, которая, по его словам, уже в ближайшем будущем не сможет платить по счетам. Этот удар спину был тем сильнее, что был нанесен в самый разгар «дружеских переговоров» Лукашенко и Путиным. «Мы вчера наблюдали интересную картину, когда президент сидит с Владимиром Владимировичем Путиным и обсуждает на дружеской ноте вопросы, начиная от личных, частных и заканчивая государственными. А в это время Кудрин перед заседанием союзного совета министров дает пресс-конференцию, суть которой посеять панику в Беларуси»,- негодовал Лукашенко.
Но негодовал не в первый раз. Поэтому за словами «не кланяться, не ныть, не плакать» можно прочесть совсем другое: добиться максимальной кредитной поддержки (последний транш кредита в 500 млн. долларов, еще один кредит в 100 млрд. рос. рублей и 9 млрд. долларов для строительства АЭС), отдав минимум (из всего ТЭК только комплексом часть «Нафтана» и «Полимира» и, возможно, часть АЭС); добиться равного с российскими производителями доступа белорусской техники (не только сельскохозяйственной, но и автомобильной) на российский рынок, при этом максимально защитив собственных производителей на внутреннем рынке; и политически не привязаться к России настолько (признание Абхазии и Южной Осетии, выход из Восточного партнерства и др.), чтобы это осложнило переговоры о кредитной поддержке с западными институтами.