Какой бы ни была экономическая целесообразность развития атомной энергетики, строительство АЭС называют вопросом, прежде всего, политическим. Очевидно, что выбор проекта АЭС, исполнителя строительных работ и поставщика ядерного топлива присоединит Беларусь к тому или иному ядерному блоку. О политическом выборе, который предстоит сделать Беларуси, «БДГ» беседует с политологом Юрием Шевцовым.
- Сегодня на реализацию белорусского проекта строительства АЭС претендуют российский «Атомстройэкспорт» и западные компании, прежде всего, французская AREVA. Между тем, многие полагают, что выбор российского исполнителя заранее предопределен, как ценовыми, так и политическими факторами.
- На сегодняшний день, конечно, нам выгоднее во всех отношениях привязываться к России. В этом случае станция обойдется дешевле. К тому же у нас уже налажена система подготовки кадров, которую просто надо обновить, у нас общий язык технологий, решены транспортные вопросы поставки топлива из России. Но, я полагаю, окончательное решение будет приниматься в 2009 году, когда в Беларуси пройдут парламентские выборы, а в Европе будет ратифицирован Лиссабонский договор. Это будет совершенно новая политическая реальность. Возможно, чтобы избежать конфликта с Западом по каким-то другим пунктам, нам окажется политически выгоднее взять технологию у них.
- Не получится ли в таком случае абсурдная ситуация? Ведь Беларусь и Россия имеют соглашение о военно-техническом сотрудничестве, то есть, по сути, входя в один геополитический блок, Беларусь будет в атомной энергетике зависеть от страны другого блока.
- Это будет необычно, но не более того. Россия, не входя в Европейский Союз и блок НАТО, строит АЭС на территории стран ЕС и стран, входящих в НАТО. АЭС к военному сотрудничеству никакого отношения не имеет.
- В ходе недавней выставки «Ядерная энергетика», прошедшей в Минске, представители российской стороны сетовали, что Беларусь пока не определилась с тем, чего она хочет.
- Стратегическое решение о строительстве АЭС принято давно и очень торжественно. А затягивание вопросов у нас и прежде становилось стратегией. Почти наверняка это происходит и сейчас. Сегодня мы можем говорить об участии в тендере потенциального западного инвестора чисто умозрительно. У нас сейчас плохие отношения с Западом, и если бы тендер состоялся сегодня, у нас бы не было реального западного участника. Но если мы проведем парламентские выборы так, что Запад их воспримет нормально, если произойдет потепление отношений по другим пунктам, то тогда возникнут реальные предпосылки для того, чтобы у нас появился европейский или американский партнер, участник тендера.
- Насколько, на ваш взгляд, вероятен приход в Беларусь западного строителя АЭС?
- Я бы оценивал эту вероятность не более чем в 5%. Слишком много политических и иных вопросов в отношениях с Западом надо решить до окончания тендера. Честно говоря, не верится, что мы сумеем подготовиться к подобной трансформации даже за два года.
- Сегодня очевидно, что Россия использует ценовой фактор в качестве давления на Беларусь. Однако прежде в основе российских интересов лежал доступ к белорусской собственности. АЭС может стать таким интересом, для реализации которого Россия будет использовать в качестве довода цену на газ?
- Манипуляция ценой на газ обязательно будет одним из рычагов воздействия России на Беларусь ради получения подряда на строительство АЭС на нашей территории. Хотим мы или не хотим, прямо или косвенно, это сегодня один из главных факторов воздействия на нас.
- Сегодня перед Беларусью остро стоит вопрос обеспечения энергетического суверенитета. Но не получится ли, что, ослабив газовое бремя, мы попадем в зависимость от российских поставщиков ядерного топлива? Перед глазами пример Украины, которая сейчас прорабатывает вопрос о частичном отказе от топлива российской компании «ТВЭЛ» в пользу американского Westinghouse, тепловыделяющие сборки которого, по оценке украинской стороны, на 50% дороже.
- Свободный мировой рынок топлива для АЭС – это, конечно же, условность. Реально он монополизирован тремя странами: Россией, Францией и США. И демонополизировать этот рынок невозможно. Свои интересы по цене на ядерное топливо мы будем отстаивать примерно таким же образом, как мы отстаиваем свои интересы по цене на газ. То есть мы должны будем играть широко на политическом пространстве, применяя симметричные меры защиты своих интересов. Если поставщиком станет Россия, мы наверняка будем стараться усилить институты Союзного государства, с тем чтобы через них получить дополнительный рычаг воздействия на Кремль. Если топливо будет поставлять европейская компания, то же самое нам придется делать в отношении Европы. Какой в этом случае будет механизм, пока сложно сказать. Но он тоже будет, прежде всего, политическим, а не экономическим. Энергетический суверенитет мы увеличим в любом случае, даже если строить АЭС и поставлять топливо будут россияне. Дело в том, что сегодня мы зависим не просто от российского газа – мы зависим от компании «Газпром».
- Есть ли разница в экономических стратегиях прихода на рынок западного и российского игрока?
- Да, естественно. AREVA не настолько тесно связана с институтами ЕС, насколько «Атомстройэкспорт» связан с органами власти России. Поэтому лоббирование французской компанией интересов ЕС вряд ли будет настолько тщательным, насколько лоббирование интересов России «Атомстройэкспортом». Одним из источников финансирования строительства АЭС являются внешние заимствования, а ставка LIBOR на Западе ниже. Но важным условием прихода сюда европейской компании будет допуск ее или связанных с нею банков и страховых компаний к финансовой системе Беларуси на каких-то условиях. Пока я не знаю, какой будет эта схема, но думаю, это и является сейчас предметом переговоров.
- Сегодня у нас есть альтернатива ядерной энергетике?
- К сожалению нет. В Старой Европе – наиболее святой части ЕС – к 2020 году, я уверен, будет выполнена принятая в прошлом году энергетическая программа. Значение газа уменьшится за счет всего комплекса проводимых мероприятий, а особого роста ядерной энергетики там не произойдет. Но в Восточной Европе – индустриальной периферии Старой Европы – все-таки будет происходить рост атомной энергетики. Это допустимо в рамках энергетической стратегии ЕС. Если мы не будем строить АЭС, мы выпадем из общеевропейского тренда. В то же время мне жаль, что в ходе принятия решения о строительстве АЭС у нас снята очень важная Чернобыльская тема – тема культуры и биологии страны.