Разрушение мемориала в память Романа Бондаренко стало темой публикаций на личных страницах в соцсетях епископа Юрия Кособуцкого и главы пресс-службы БПЦ Сергея Лепина. Реакция от властей не заставила себя ждать: сначала посты в резком тоне обсудил на совещании Александр Лукашенко, а затем Генпрокуратура оперативно вынесла предупреждения. Эксперты говорят о неадекватной реакции властей и связывают ее с тем, что силовики спешат подогнать действительность к словам Лукашенко.
Что произошло
31-летнего Романа Бондаренко избили во дворе Перемен 11 ноября, от полученных травм он умер. в Следственном комитете заявили, что Бондаренко был в состоянии алкогольного опьянения, а Лукашенко потом повторил это заявление. Врачи больницы скорой помощи в день смерти парня немедленно обнародовали заключение, подтверждающее отсутствие алкоголя в крови Романа Бондаренко.
Телеграм-канал «Белые халаты» сообщает, что историю болезни Романа Бондаренко удалили из базы Клиники БСМП. И это дело продолжает развиваться. Генпрокуратура сообщила о возбуждении уголовного дела из-за «разглашения врачебной тайны» и «предоставления недостоверной информации» по факту гибели Романа Бондаренко, «подозреваемые задержаны». Журналистка Tut.by Екатерина Борисевич, которая писала материал, доставлена в СИЗО КГБ. Кроме того, задержан и признан подозреваемым по уголовному делу об организации и подготовке действий, грубо нарушающих общественный порядок, молодой человек, которого МВД называет администратором телеграм-канала «Белые халаты».
При чем тут священники
Народные мемориалы памяти Бондаренко стали возникать в разных городах страны. Самый большой - на «Площади Перемен». Однако 15 ноября, во время марша памяти Бондаренко, этот мемориал был уничтожен. Всех, кто пытается оставить на его месте цветы, задерживают правоохранители.
«Не пойму, зачем это глумление над портретами убиенного, над цветами в его память, зачем это сатанинское попрание лампад и иконок, борьба с импровизированном мемориалом во дворе, вдоль дорог... ? В чем смысл? Не согласовано, да? А вот такое поведение и отношение - оно согласовано? С кем?», - отреагировал у себя на странице председатель синодального информационного отдела Белорусской православной церкви Московского патриархата протоиерей Сергий Лепин.
На насилие, пытки, унижения и агрессию «со стороны государственных силовых структур по отношению к мирным гражданам нашей страны» обратил внимание генеральный викарий Минско-Могилевской архиепархии, епископ Юрий Кособуцкий.
«Разрушение народного мемориала, который возник на месте брутального захвата Романа Бондаренко, был очередной попыткой уничтожить все то благородное, чистое, светлое, что есть у наших людей», - написал он на своей странице.
Уже 17 ноября на совещании Александр Лукашенко заявил, что при помощи мемориалов на людей хотят оказать «психологическое воздействие на население». Эти точки хотят превратить в места «для гражданской войны», куда придут люди с оружием из-за рубежа и из Беларуси и поручил разобраться с теми, кто критиковал власть за разрушение народного мемориала.
А на следующий день Генпрокуратура вынесла предупреждения священникам. В ведомстве усмотрели, что в постах сознательно повышался «уровень напряженности в обществе», разжигалась «ненависть к представителям органов государственной власти, в том числе правоохранительных органов», и, как следствие, вражда «в отношении указанных социальных групп населения».
Власти неадекватно отреагировали на посты в соцсетях
«В обращениях не было ничего чрезвычайного, оба религиозных деятеля на своих личных страницах в социальных сетях просто поделились своими эмоциями по поводу поистине вопиющего события, как это сделали сотни и тысячи других белорусов. Эту эмоцию можно описать как” возмущение", то есть, недовольство, оценка определенных действий как недопустимых с точки зрения моральных норм», - сказала БДГ эксперт по вопросам религии в Беларуси Наталья Василевич.
По ее словам, это вызвало недовольство властей, «отличие в том, что власти свое недовольство могут выражать не только в форме эмоциональных постов, но и использовать репрессивные меры, в том числе абсолютно неадекватные и не основанные на законе, - запугивать, давить, угрожать уголовным преследованием».
«Что и было сделано в отношении Лепина и Кособуцкого. Неадекватность мер очевидна любому человеку, который хоть раз открывал Уголовный кодекс и знакомился со статьей 130 "разжигание расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды" - именно такую формулировку, которая также повторяется в ст. 1 Закона «О противодействии экстремизму» использует Генеральная прокуратура при квалификации их действий», - пояснила Василевич.
Она считает, что «репрессивная деятельность белорусского режима в отношении религиозных организации в Республике Беларусь - изгнание митрополита Тадеуша Кондрусевича, давление на представителей религиозных сообществ - намного ближе к составу этой статьи, чем фейсбучные сообщения Лепина и Кособуцкого».
Василевич добавила, что правоохранительные органы, в разжигании вражды к которым Генпрокуратура обвинила священников, «разжигают ее собственными действиями: чрезмерным насилием, унижением к достоинству человеческой личности и памяти погибших, издевательствами, пытками, беззаконием, обманом».
Похоже квалифицирует комментарии священников и директор BISS Петр Рудковский. «Комментарий епископа Кособуцкого о разрушении мемориала вписывается в его прежнюю позицию - довольно критическую относительно действий властей в послевыборный период. Протоиерей Лепин был намного сдержаннее. Но смертельное избиение Бондаренко, попытка представить его пьяницей, а позже осквернение мемориала его памяти - это, видимо, сильно поразило не только католическое, но и православное духовенство, выразителем мнений которого стал отец Лепин», - сказал БДГ Рудковский.
Реакцию властей эксперт сравнил с ситуацией с митрополитом Тадеушем Кондрусевичем: «Александр Лукашенко спонтанно делает экспрессивное заявление, а силовики подгоняют действительность к его словам. Здесь никакой стратегии или осмысленного, последовательного плана действий нет».
Предупреждение Генпрокуратуры углубляет недоверие между силовиками и церковью
Предупреждение имеет психологический характер, считает Петр Рудковский. «В нормальной ситуации, когда предупреждение осуществляется в ситуации доверия к правоохранительным структурам, оно должно предотвращать нарушение законодательства. В ситуации же правового дефолта и кризиса доверия к институтам такое предупреждение знаменует углубление взаимного недоверия между правоохранительными органами и церковными структурами», - пояснил эксперт.
Он не ожидает каких-либо негативных действий в отношении своих представителей со стороны церквей, как и инициатив по их защите. Со стороны прихожан будет и даже уже есть «психологически-моральный эффект - солидаризация с выступившими», а также «умеренное негодование, но оно вряд ли охватывает большинство в обоих церквях».
Само предупреждение от Генпрокуратуры - это уже последствие для священников, отметила Наталья Василевич. Она напомнила что в соответствии с законодательством, официальное предупреждение — это акт прокурорского надзора о недопустимости повторного совершения правонарушений. Другие последствия — не предсказуемы, по ее словам, «в стране, где образовался правовой вакуум, с каждым может случиться все что угодно», «в современной Беларуси никто не находится в безопасности».
«С церковной стороны, у католиков поддержка будет примерно такой же, какой была в отношении митрополита Тадеуша Кондрусевича. В православной церкви будет возрастать напряжение. Руководство не будет предпринимать попыток защитить своих священников, а наоборот, будет стараться выслужиться перед властями. С другой стороны, это будет порождать контрреакцию со стороны верующих», - заключила эксперт.