Очередной день святого Валентина меньше всего похож на безмятежный писк торжествующей любви. Если, разумеется, смотреть чуть подальше и поглубже разукрашенных витрин с манекенами в эротичном бельишке. Полет надувных сердечек над гнездом родной белорусской кукушки легко укладывается в сроки праздничных распродаж. Потом шарики сдуваются. А наши прошлые и будущие безумства, теряя ореол публичности, плавно переходят в сферу частной жизни. Солдаты любви возвращаются в свои окопы.
Еще в малолетстве меня жутко бесили хорошие финалы. Что, собственно говоря, имели в виду оптимисты-фольклористы, заявляя: «И жили они долго и счастливо»? Что он никогда не гасил с друзьями по-черному и не приезжал домой в девять утра, пока она раздумывала, куда звонить: в морг или в вытрезвитель? Что она никогда не доводила его необъяснимой склонностью смотреть все сериалы подряд и с головой погружаться в очередной шоппинг, пока ты топчешься на входе как дрессированный песик? Что у них никогда не бывало буйных размолвок с хлопаньем дверями, выбеганием без шапки под снег и прицельным метанием мобильников? Что они никогда не болели и не ожидали безнадежно болтающуюся невесть где «скорую»? Что их лифты никогда не застревали, ноутбуки не зависали, а такси приходили в срок? Что страна любила каждого из них и на ночь целовала в лобик? Простите, не верю. И никогда не верил.
Большое Сладкое Чувство выдумали продавцы кондитерских изделий и сочинители дамских романов с примкнувшей к ним бандой ухоженных попсовиков. Торговцы розовыми ленточками, кружевными оборочками, благородными миллионерами на белых конях и прочими мягкими игрушками умело впаривают своей пастве иллюзию гармонии. И нахально врут, потому что в жизни все не так. Они продают глянцевые образцы — а навстречу нашим одиноким сердцам валят сплошь шершавые отклонения. Ясное дело: с идеалом жить легко. А вот как поладить с набором неправильностей? Но тут такая штука: именно это и есть реальная любовь.
Затмение сердца. Злость, отчаяние и тоска. Резкие перепады чувств и нервные срывы. Предельное одиночество и неожиданный прорыв эмоционального синхрона. Нежность пополам с горечью, убежище для души и минное поле твоего быта: шаг не туда — и получи фейерверк! Легко «зацепиться» случайным взглядом. А потом надо удержать человека. И позволять ему держать тебя. Это риск. Это болезнь. Это зависимость. Это лучшая форма несвободы.
Поэтому нет и не может быть глобального парадайза с заводными канарейками и ежедневным купанием в шампанском. Ты переживаешь индивидуальную авантюру, пробуешь себя на излом и, по большому счету, адекватная реакция «предмета» не так уж и важна. Поскольку то, что ты зовешь любовью — есть на деле сумма изменчивых состояний и преходящих эмоций в диапазоне от «yes-yes-yes!!!» до «пойду и утоплюсь». Нередко и то и другое — на протяжении одного часа. Или даже одновременно. Но главный кайф — как раз в обостренном переживании всего спектра чувств. Американские горки для парного катания. Оплата натурой по ходу процесса. Сперва колбасит и плющит. Потом учишься держать удар и не вылетать с трассы.
Нормальный мир потребления прячет человека за знаками, превращая живые контакты в вещевой рынок. Купил жирафа — значит, любит. Но правду о тайной жизни заложников сердца знают только старые черные блюзмены и уличные коты. Потому что они живут любовью, а не играют в нее. И не прячутся за сезонным ассортиментом гипермаркетов.
Отличная идея: групповой тренинг «Как полюбить и остаться в живых». Знать бы только ответ на этот вопрос…
Впрочем, ведь мы живы — ветераны съема и отличницы флирта, чемпионы любовных записок и героини домашнего стриптиза, короли бездарных провожаний и мастера поспешного секса, фетишисты и мазохисты, вуайеристы, маньеристы и беллетристы. Это наш, дамы и господа, шершавый праздник со слезами на глазах. Лучший саундтрек к которому придумал ровно тридцать лет назад несравненный пьянчуга Том Уэйтс: «She sends me blue valentines / All the way from Philadelphia / To mark the anniversary / Of someone that I used to be…».