День Воли – праздник, который белорусская оппозиция и сами белорусы каждый год отмечают массовой акцией на улицах.
В этом году 25 марта были задержаны более 700 человек, в том числе и корреспондент БДГ, которой в довелось провести в Первомайском РОВД около двух с половиной часов.
Первая точка – офис Движения «За Свободу»
Люди на офисе «За Свободу» начались собираться за час до начала акции, «просачивались» по одиночке, некоторые от прихода отказались: во дворе и вокруг были автобусы с милицией, несколько автозаков и знаменитых «синих бусов», номера которых начинались с 9 (из них, как замечали активисты появлялись сотрудники в штатском, и производили задержания), по двору ходили несколько переодетых силовиков.
В офисе было «осадное положение», роллеты на всякий случай не поднимали и разговаривали в полголоса. Впрочем, через полчаса стало понятно, что на этот раз приехали не за «За Свободу»: в соседнем доме «накрыли» Правозащитный центр «Весна». Собравшиеся молча посмотрели онлайн, время поджимало и нужно было что-то делать.
На разведку ушел активист движения Алексей и сделал «стрим» (видео транслировалось напрямую в соцсеть Facebook). Немного возбужденно рассказал:
– Один из тихарей заметил, что я снимаю, но я успел нырнуть в подъезд.
На ролике хорошо видно, что двор полон силовиков.
Вторая точка: проспект Независимости, первый и второй кордон
Вместе с заместителем председателя Движения «За Свободу» Юрием Мелешкевичем, одним из членов оргкомитета по празднованию Дня Воли, выходим во двор. На удивление спокойно проходим его и через арку попадаем на проспект Независимости.
Сразу за углом справа скопилась группа людей, человек 50. Среди них были и оппозиционные политики, например, зампред Партии БНФ Григорий Костусев. Без символики и лозунгов. Никто никуда не спешил.
Для того, чтобы понять, почему, достаточно было пройти вперед полквартала. Там стоял первый кордон милиции.
– Пройти через кордон практически невозможно, – рассказывают люди.
Мы идем.
– Требуют паспорт. Пропускают только местных жителей, – добавляет молодой человек, который отправляется с нами. Молодого человека зовут Андрей.
Но и эта версия не подтверждается: милиция сообщает, что проход временно запрещен и отправляют нас пройти «через арочку и через дворы». По проспекту больше никого уже не пропускают.
Возвращаемся во двор, доходим до офиса «Весны». Оттуда уже всех увезли, на улице скопилась еще одна группка людей. Двор охраняют хорошо: арка напротив тоже перекрыта.
Во дворе встречаются группки растерянных людей.
– Все это не очень-то весело, – говорит один из молодых людей. – Не совсем понятно, что делать дальше.
Спрашиваем:
– Как там ситуация? Есть ли возможность пройти в центр города?
Смеются.
– Все перекрыто.
Третья точка. Точка невозврата. ул. Сурганова
Мы заворачиваем и выходим с другой стороны «заколдованного» двора – со стороны улицы Сурганова. Здесь на пути к проспекту Независимости встречаем третий кордон. Как оказывается он был самый то ли раздраженный, то ли злобный.
– Не торопитесь, – молодой милиционер рукой останавливает Юрия Меляшкевича. – Вы куда?
– Иду попить кофе. Вот здесь, за углом. Какие причины, чтобы вы меня задержали? Вы даже не представились.
– Оперуполномоченный Первомайского РОВД (фамилия неразборчиво).
Меляшкевич показывает свой паспорт, милиционер ответную любезность не проявляет. В процессе проверки документов оперуполномоченный замечает, что его снимают на видео и, резко изменившись в лице, кивает коллеге. Тот пытается задержать корреспондента.
– Пройдемте.
– За что?
– Ну вот… проверить вашу личность.
– Но паспорт у меня с собой…
Под локотки уводят обоих. Впрочем, когда делают замечание, отпускают и даже перестают подталкивать.
Повезло, что не автозак. «Автобус» в данном случае – это грузовик наподобие того, в котором выезжают электрики на ремонт. Кажется, он стоит во дворе «в засаде».
Сидим. За минут 5-7 автобус наполняется людьми. Они ругаются и пытаются объяснить по телефонам, что «их забрали».
Восемь милиционеров потребовались, чтобы затянуть в грузовик молодого высокого мужчину с рыжей бородой.
– Зачем? – громко спрашивает он. – Зачем уточнять мою личность? Я знаю, кто я. А вы никто!
Когда грузовик трогается, он после разговора по телефону неожиданно заявляет:
– Подождите, еще человек желает поехать. Вот так вот. Сейчас. Она настаивает.
– Ребят, нет времени, – сказал сотрудник милиции.
– Алло! Они не хотят, говорят, что упакуют еще один автобус, – продолжил объяснять бородач.
Судя по всему подруга этого мужчины хотела ехать с ним, быть задержанной, но ей это не позволили. При этом милиционеры, похоже, чувствуют себя не в своей тарелке. Но эта ситуация изменится, как только они попадут на свою территорию – в РОВД.
Четвертая точка. Первомайский РОВД
После заезда на территорию РОВД, настойчиво просят выключить камеру:
– Не снимайте, пожалуйста, вы находитесь на режимном объекте.
Мы приехали в большой двор. Мы первые. Нам и повезло и не повезло.
Повезло: нас задержали одними из первых, силовики не успели разозлиться как следует, поэтому были довольно корректны. Не били.
Не повезло: мы простояли «на растяжке», пожалуй, дольше всех, кого видели, около часа.
Растяжка – это когда приходится стоять в положении «ноги на ширине плеч, руки на стене, смотреть вниз». Руки мерзнут и устают, ноги затекают. Насколько просто стоять, напрямую зависит, кто наблюдает за соблюдением режима. Парень с дальней стороны шеренги начал возмущаться, и его «поровняли» дубинкой.
В какой-то момент доставляют двух женщин, одна из них режиссер Ольга Николайчик. Сразу становится веселее. Ольга рассказывает, как они подняли флаг и как их после этого задержали и переругивается с милиционерами.
– Как фамилия? – угрожающе спрашивает один из них.
– Не скажу.
– За месяц скажешь, – не сдается.
– За месяц ты и сам все, что нужно, скажешь.
Стоим. В какой-то момент приезжает автозак, оттуда выгружают новую партию людей, у милиционеров появляется занятие, и они оставляют нас в покое. Конвоир, который следит за нами, решает, что женщинам можно опустить руки.
Из автозака выходит активистка Нина Багинская, пожилая женщина, которую задержали с бело-красно-белым флагом. Она участвует во многих акциях оппозиции, а 24 марта, например, проводила одиночный пикет у здания КГБ с требованием освободить политзаключенных.
Компания задержанных увеличивается.
– За что вы меня задержали? Я просто высказывал свое мнение, – возмущается молодой человек из новоприбывших. Его ставят на растяжку по-взрослому (на его защиту бросается Нина: «Не бейте его!»), а потом мужчину и вовсе куда-то уводят.
– Я Лях со Сморгони. Запомните! – кричит он на прощание.
В этот момент выводят целую партию людей. Оказывается, это задержанные на «Весне» правозащитники и наблюдатели.
– Жыве Беларусь! – кричит Ольга Николайчик (ее нестройно поддерживают, когда поведут вторую партию получится веселее).
Пятая точка. Спортивный зал
После часа «подпирания стены» сначала женщин, а потом и мужчин уводят в здание. Оказывается, нас собирают в спортивном зале РОВД. Выбор занятий там небогат: инвентаря внутри нет, сетки или корзин нет, милиционерам остается только «нарезать круги». Но сейчас спортсменов нет, есть мы.
В углу зала стоит видеокамера. Около нее – музыкальный центр, играет радио. Видимо, оно призвано создавать дружескую, непринужденную атмосферу. А еще им заглушали песни, которые пытались петь задержанные.
Женщина-сотрудница (всё красиво, она даже в латексных перчатках) просит сложить личные вещи в картонную коробку. Осматривает рюкзак и проводит личный досмотр. В рюкзаке находятся наклейки с Погоней, их изымают и обещают вернуть после всего.
После личного досмотра переписывают паспортные данные.
Досмотр проходит у всех по-разному. При нас какого-то мужчину перед всеми и фактически на камеру заставляют спустить штаны. Кто будет смотреть это видео?
Спортивный зал после стояния под снегом кажется вполне милым местом. Вплоть до того времени, как сотрудники милиции замечают робкие попытки включить телефон. Подскакивают вдвоем, с одной стороны женщина, которая производила досмотр, с другой – мужчина.
– Здесь нельзя вести фото- и видеосъемку, – безапелляционно говорит она.
– Спрячьте телефон в карман, – добавляет он.
– Нет. Это нужно в пакет, мы его закроем. А еще у нее есть плеер с функцией телефона, – она кивает ему.
Попытки убедить, что съемки не было, а iPod не умеет звонить, никого не убеждают. Телефон и плеер складывают в синий пакет, завязывают на узелок и укладывают рядом.
В целом, все сотрудники милиции и остроносый мужчина в сером костюме не по размеру, которого как–то все стали называть «КГБ-шником», были заняты тем, что высматривали несанкционированные попытки воспользоваться телефонами. Аппараты не забирали, но диалоги вели странные.
– Здесь нельзя пользоваться телефоном, – обратился к Мелешкевичу «КГБ-шник». – А то ведь вы же понимаете, тут тепло, а на улице значительно холоднее.
Визит в РОВД завершился неожиданно: «КГБ-шник» прочитал две фамилии (в том числе и корреспондента БДГ) и сказал: «С вещами на выход».
Наклейки отдавать отказались. Мужчина в сером костюме с особенным удовольствием объяснил, что уже «наклеили куда надо».
Мелькнула мысль: «Неужели, в суд?». Но два милиционера довели до калитки, открыли ее и сказали: «До свидания».
Тем временем, в городе ОМОН задерживал участников акции сотнями, не особо разбираясь и хватая всех подряд. Международная реакция на брутальный разгон мирной акции протеста в Минске не заставила себя ждать: правозащитники, а также США и Евросоюз осудили действия белорусских властей.
Между тем Министерство иностранных дел Беларуси попыталось объяснить странам Запада, выразившим свою обеспокоенность событиями в стране, почему акцию на День Воли не только можно, но и нужно было разгонять.
В сухом остатке Дня Воли этого года для активистов: задержания, избиения, самоорганизация участников в отсутствии политиков и блокировки города, обсуждения и осуждение жестких разгонов в самых неожиданных местах.
В сухом остатке для властей: ничего, операция устрашения не удалась.