В конце сентября Дмитрий Медведев утвердил своим указом треть нового состава Общественной палаты. Формирование региональной квоты, которое завершится в декабре, обойдется российскому бюджету в 14 млн рублей.
Согласно закону об Общественной палате, в ее состав входят 42 делегата от региональных и межрегиональных общественных объединений. Их отбирают остальные две трети членов ОП: 42 человека, назначенные президентом, и выбранные ими еще 42 представителя общероссийских общественных объединений. Срок полномочий нынешнего состава истекает 22 января следующего года. Новый будет первым «медведевским», так как предыдущий был сформирован еще при Путине.
В связи с этим в российской прессе широко обсуждались кандидаты, отобранные «молодым президентом». От прежнего состава осталось 12 человек. Среди новобранцев немало известных людей: писатель, Даниил Гранин, создатель системы защиты от компьютерных вирусов Евгений Касперский, кинорежиссер Павел Лунгин, галерист Марат Гельман, генеральный директор телекомпании «Останкино» Алексей Пиманов, телеведущая Тина Канделаки.
По поводу включения последней кто-то из комментаторов заметил, что он «все понимает, но это уже за гранью». Тут он, как представляется, не совсем прав: при подобном развитии событий в следующем созыве вполне может появиться Ксюша Собчак…
Честно говоря, как-то трудно представить, что люди столь разного уровня, как Гранин и Канделаки, могут вместе сотворить что-нибудь общественно полезное. Впрочем, палата задумывалась совсем не для этого. Особенно поражает, что в России до сих пор идут споры о ее влиянии на ход государственных дел и о месте в системе российской демократии, тогда как место давно определено: по словам одного из членов палаты, для имитации демократии в ней введена специальная квота – 10 представителей оппозиции, которые незаметно растворяются в своих комиссиях.
Тем не менее, оптимисты утверждают, что палата является площадкой для диалога между властью и обществом. Они, конечно, не отрицают, что она так или иначе ангажирована властью, которая видит в ней инструмент своего влияния на общество и хочет, чтобы это влияние было максимальным. В качестве примера приводятся Соединенные Штаты, где при президенте действует более десятка различных советов и комиссий, причем их членов выбирает сам хозяин Белого дома. Дескать, вряд ли он включает туда исключительно своих политических оппонентов.
Спорить не приходится, только за этими рассуждениями как-то скрывается, что помимо упомянутых советов и комиссий в Америке имеется еще и Конгресс. Он, в отличие от Федерального собрания, избирается, а не назначается, а потому отнюдь не смотрит в рот президенту, который, кстати, тоже не может назначить себе преемника. Не в пример России нет там и зависящих от государства средств массовой информации. Но эти стандартные площадки демократии российские власти почему-то не интересуют.
Конечно, было бы несправедливо утверждать, что Общественная палата абсолютно бесполезна. Вроде бы неплохо проявили себя комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести (председатель Николай Сванидзе) и по свободе слова в средствах массовой информации (Павел Гусев). В частности, они писали обращения в защиту Светланы Бахминой и Василия Алексаняна. Однако при наличии независимого суда этого просто не потребовалось бы.
Вне зависимости от своего состава Общественная палата – это мертворожденное дитя, созданное лишь для создания видимости диалога с гражданским обществом и успешно пожирающее бюджетные деньги.